Елена Ямпольская: Моя страна не приемлет изоляционизма, и я приветствую эту позицию
Глава комитета Госдумы по культуре Елена Ямпольская (фракция «ЕДИНАЯ РОССИЯ») рассказала в интервью ФАН о том, как следует формировать госзадание для учреждений культуры, о проблеме досрочного выхода на пенсию отдельных категорий творческих работников и о том, что под натиском абсурда выстоят только те, кто сохранит здравый смысл.
— Композиция Russian Woman («Русская женщина»), с которой певица Манижа представит Россию на международном песенном конкурсе «Евровидение-2021», породила неоднозначную реакцию в обществе. Вы отнеслись к композиции достаточно спокойно, отметив, что на Западе она может даже показаться излишне консервативной. Ваш пост в Facebook вызвал немало нападок, в том числе со стороны Михаила Шахназарова и Алексея Кортнева. Как вы оцениваете их слова?
— Все верно, с тем уточнением, что мой текст был посвящен памяти замечательного композитора и исполнителя Людмилы Лядовой, а вовсе не Евровидению. Первую из упомянутых вами информационных атак комментировать не буду — просто брезгую. В случае с Кортневым, вероятно, имел место некорректный вопрос репортера: «Депутат озабочена...» Ну, а у деятелей культуры, неважно каких политических взглядов они придерживаются, эмоции бегут впереди разума. Как спросили, так и ответил.
Если говорить об озабоченности, то я озабочена сохранением сельских домов культуры, библиотек, муниципальных музеев — и внесла в Госдуму законопроект, призванный защитить их от произвольного закрытия либо «оптимизации». А также предложила правительству распространить на культурно-досуговые учреждения нулевую ставку налога на прибыль... Озабочена пополнением библиотечных фондов и выживанием небольших книжных магазинов — мы «бодались» по этому поводу с правительством. «Бодались» и убедили...
Я озабочена тем, что практически вся русская классика стоит на полках с цензом не ниже «16+». Теперь, благодаря поручению президента, есть надежда довести наш законопроект до принятия и освободить литературу и искусство от запретительных маркировок — за исключением того, что точно относится к «18+»... Озабочена, как начать по-новому формировать госзадание для учреждений культуры, чтобы они перестали гнаться за внебюджетными доходами, — выходила с соответствующими предложениями к президенту, и сейчас работа в этом направлении началась... Я была крайне озабочена, когда в Думу протаскивался законопроект о торговле спиртным во всех учреждениях культуры. Подняла шум, дошла до премьер-министра, нажила врагов, разумеется, но беспредел этот остановила...
А странными композициями, выдвигаемыми на еще более странный конкурс, я не озабочена совершенно. Просто констатирую, что для мира с 54 гендерами песня про женщину, да вдобавок преимущественно на русском языке, вполне консервативна.
Почему я не призываю отказаться от участия в Евровидении? Потому что такие призывы годятся для публициста, а не для депутата от крупнейшей партии. Будучи главным редактором газеты «Культура», я многократно высказывалась на тему бессмысленности Евровидения и неадекватного внимания, уделяемого этому конкурсу нашими телеканалами. Ну, а уж уровень нашей эстрады, современного песенного творчества, развлекательная политика отечественного ТВ — вообще моя постоянная тема.
По логике «отказников», нам надо уклоняться и от выдвижения на «Оскар». Не возить свои картины в Канн, где тоже появились бредовые правила и условия, не имеющие отношения собственно к киноискусству. Бойкотировать Олимпиады в Токио и Пекине, раз там не прозвучит наш гимн. И так далее — вплоть до радикальных политических шагов, способных нарушить хрупкое мировое равновесие. Встать в позу, которую некоторые так любят: «Вы вот нехристи и развратники, а у нас все с окладистыми бородами».
Однако я вижу, что моя страна не приемлет изоляционизма, и приветствую эту позицию. Да, трудно выживать в мире, где на тебя клевещут, перевирают твои слова и намерения, «дружат против» тебя, где цинизм и безумие идут рука об руку. Трудно и отдельному человеку, и целому государству. Но если человек сильный, если страна сильная, они все одолеют и выйдут победителями. Потому что Бог правду видит.
— На днях вы обсуждали по телевидению «культуру отмены» (cancel culture). И заявили, что данный феномен глобалистского мира возник на почве «культуры принятия». Что имелось в виду?
— Западный мир вошел в XXI век под лозунгом «Можно все!». Однако так не бывает. Дуализм «можно — нельзя», «хорошо — плохо», «свой — чужой» заложен в человеческой природе. Поэтому праздник непослушания оказался коротким. И начались моральные извращения. Можно все, а если ты с этим не согласен, мы тебя «отменим». Можно все, но людям определенного цвета кожи, политических взглядов, ориентации — остальным позволено только каяться. Можно все, но хватать актрису за коленки двадцать лет назад нельзя.
Прямо Жванецкий: но нельзя, но двадцать лет назад! Насилие прав и тоталитаризм свобод — так бы я охарактеризовала сегодняшний мейнстрим Западного мира. Если ты какую-то свободу есть не хочешь, мы ее тебе в глотку запихнем.... Еще раз повторю: под натиском абсурда выстоит тот, кто сохранит здравый смысл. У России в этом смысле, по-моему, хорошие перспективы.
— Вы не раз заявляли, что запреты бесполезны, однако недавно состоялось первое чтение вашего законопроекта о запрете на публичное демонстрирование лиц нацистских преступников. Кроме того, вы готовите инициативу, запрещающую отождествление Советского Союза и нацистской Германии и ее союзников во время Второй мировой войны. Не повредит ли это свободе дискуссий на исторические темы?
— Сделаем все, чтобы не повредило. Будем действовать «аккуратно», как сказал президент, когда я доложила ему об идее запрета на отождествление. Речь идет всего лишь о соблюдении приличий. В доме, где погибли близкие, не вывешивают портреты их убийц. И не говорят, что палач и жертва «равно виноваты».
В России существуют исторические и нравственные аксиомы. Мы защищали свою землю от агрессоров, оккупантов, нелюдей. Красная Армия — освободитель, а значит благодетель Европы. Обсуждать любые конкретные ситуации, факты, документы можно и нужно. Только не забывая о том, что Советский Союз, русские люди вели главную борьбу со вселенским злом нацизма. Таков глобальный вектор. Случались ли отклонения от вектора? Возможно и даже наверняка — в семье не без урода. Могут ли частности дискредитировать целое? Никогда.
Убеждена, у нас есть право и даже обязанность ужесточать законодательство, когда речь идет о попытках осквернить нашу историческую память. СССР и нацистская Германия — это не «зло №1» и «зло №2», как некоторым нравится думать. Это оппозиция света и тьмы. Их невозможно, преступно, кощунственно отождествлять.
— Планируете ли вы баллотироваться в новый созыв Государственной Думы?
— Это очень ответственный вопрос. Настолько ответственный, что предлагаю вернуться к нему чуть позже. Обещаю: как только то или иное решение будет мною принято, ФАН узнает о нем в числе первых.
В минувшем году в моей жизни появилось новое важное обстоятельство — мы с мужем стали приемными родителями маленькой девочки. Ее здоровье и благополучие, ее потребность в присутствии мамы рядом — то, с чем надо считаться прежде всего. Мы пережили непростой период адаптации, несколько месяцев спали урывками, но я горжусь тем, что не просила ни о каких послаблениях. Комитет активности не снижал, инициативы разрабатывались и вносились. Более того — состоялось мое выступление на заседании Совета по культуре и искусству при президенте РФ. По результатам того диалога выпущен ряд президентских поручений, за что я сердечно благодарна. Выполнение этих поручений — моя основная задача до конца сессии.
Считаю, идешь ты на выборы или нет, надо по возможности завершить все начатое в текущем созыве. Чтобы потом с чистой совестью сказать: пять лет прошли не зря. На посту председателя комитета у меня наберется только три года, тем не менее, мы решили за это время немало задач в области культуры. И еще остались долги, которые надо отдать.
— Что это за долги?
— Помимо перечисленных законопроектов, хочу еще раз вернуться к проблеме досрочного выхода на пенсию отдельных категорий творческих работников. Комитет бился за это, когда я только стала председателем, но, увы, безуспешно. Теперь планирую вновь обратиться в правительство и предложить внести изменения во второй список производств и профессий с вредными и тяжелыми условиями труда, занятость в которых дает право на пенсию на льготных условиях. По моему мнению, это должно относиться к артистам балета, цирковым гимнастам, эквилибристам, акробатам, дрессировщикам диких зверей, а также к музыкантам-духовикам. Считаю, это моя обязанность по отношению к отрасли.
Надеюсь, сумею сделать еще что-то существенное для Южного Урала, региона, который я сейчас представляю в Госдуме. В прошлом году нам с Министерством культуры РФ удалось заложить в федеральный бюджет средства на реновацию челябинского Театра драмы — более 240 млн рублей. Местные журналисты называют это «отдельными реверансами Ямпольской в сторону области»... Попробуем сделать еще один подобный «реверанс» — на модернизацию сценического оборудования. И дай Бог любому региону побольше таких «реверансов». Моя работа в Челябинской области завершается, однако за пять лет мы настолько подружились с местной интеллигенцией, деятелями и работниками культуры, подвижниками и энтузиастами, что всю возможную помощь им я считаю своим долгом.
Из того, что вряд ли удастся довести до результата, — законопроект о запрете ускоренной перемотки титров при показе национальных фильмов по телевидению. К сожалению, предложенная нами минута — всего лишь минута! — заключительных титров, идущих в финале с естественной скоростью, стала камнем преткновения. На данный момент законопроект не поддержан ни одной из обязательных инстанций. Это вовсе не значит, что он плох. Это значит, что комитету — и мне прежде всего — не хватает силенок, чтобы одолеть телевизионное лобби. Тут дело не только в финансовых интересах, но в разнице менталитетов. По моему глубокому убеждению, бешеная перемотка титров — это неприлично, это безвкусно, это позор. Но существуют и другие точки зрения.
Когда-то член нашего Общественного совета, выдающийся кинорежиссер Владимир Хотиненко сказал: «Если я увижу хотя бы 30 секунд нормально идущих титров, я подумаю, что случилось чудо». Мы не волшебники, мы только учимся... Хотя еще поборемся, конечно. Чему научила меня Дума за пять лет — никогда не спеши сдаваться.
Автор: Ольга Цебровская