Андрей Макаров: Мы должны сокращать расходы за счет сокращения издержек
Сегодня, 27 марта, председатель комитета по бюджету и налогам Андрей Макаров выступил в ходе рассмотрения Госдумой в первом чтении законопроекта, уточняющего параметры федерального бюджета на 2015 год:
- Наверное, нет смысла повторять то, что было уже сказано. В основном готов подтвердить все, что уже сказало Правительство и, безусловно, готов подтвердить то, что уже сказала Счетная плата. Нет необходимости тратить на это время.
Поэтому, надеюсь, что те, кому интересно, ознакомятся со сводным заключением комитета по бюджету - более 150 страниц компьютерного текста, где показаны все его сильные и все слабые стороны законопроекта. Уверен, что ни один человек, который будет критиковать бюджет, не скажет и 5% того, что уже сказано в заключении комитета по бюджету.
Поэтому, может быть, главное достижение в нашей бюджетной сфере состоит в том, что парламент, рассматривая и принимая изменения в бюджет, может это делать с открытыми глазами. Кстати, за это спасибо министру финансов. Здесь мы встречаем реальную поддержку, реальную открытость. Не было ни одного вопроса, по которому мы бы не получили исчерпывающую информацию. Мне кажется, это очень важно. На этом положительная информация заканчивается, и я перехожу к тому, для чего вышел на эту трибуну.
Итак, первое, наверное, о чем надо проинформировать - в заключении отражены позиции всех комитетов, экспертов. Мы привлекли два ведущих института, которые дали нам в столь короткие сроки заключение. Они также в документ. Два комитета Государственной Думы: комитет по науке и комитет по региональной политике и проблемам Севера и Дальнего Востока, возражают против принятия бюджета в первом чтении. Кроме этого, против принятия бюджета в первом чтении возражает ЛДПР. Все остальные либо с оговорками, либо без оговорок рекомендуют поддержать принятие бюджета в первом чтении.
А вот теперь хотелось бы остановиться на некоторых моментах. Итак, первая проблема – это прогнозы. Мы не случайно определили, что сегодня поправки в бюджет рассматриваются в режиме, как будто мы принимаем бюджет заново. Потому что столь существенные изменения прогноза, по существу, формируют новый бюджет. Хотя прекрасно понимаем, что эти поправки, очевидно, не последние в этом году, и касаются только 2015 года. К сожалению, прогноз не позволяет сделать это в отношении всей трехлетки.
Когда я говорю о прогнозе, я не собираюсь ставить под сомнения цифры: 50 или больше будет курс доллара и так далее. Я бы хотел поговорить немножко о другом. Сам Антон Германович дал для этого основание. Он говорил сегодня о запасах нефти, о том, что они собираются выходить на рынок и так далее, и поэтому трудно сегодня что-то прогнозировать. Три года тому назад мы принимали поправки к бюджету 2012 года, и с этой трибуны я говорил о сланцевой революции, я говорил об энергетической программе США и о рисках, которые возникнут для российского бюджета в 2014-2015 годах. Это была позиция комитета по бюджету. В ответ на это мы услышали – сланцевая революция – это пиар США. И максимум, что мы получили – это обсуждение в прессе, у кого течет более черная вода из-под крана там, где добываются сланцевый газ и сланцевая нефть. Может быть, если бы тогда к прогнозу и предупреждениям депутатов отнеслись более серьезно, сегодня у нас было бы меньше проблем.
Сегодня мы начинаем обсуждать, что будет дальше. Почитайте энергетическую программу США. За все эти три года она выполнялась досконально. Так что я могу сказать, вы можете точно узнать, что будет дальше. А если у вас сложности с переводом с английского языка – ради Бога, Государственная Дума может это сделать для вас сама.
Почему я об этом говорю? Потому что ошибка в прогнозе очень дорого обходится нашей экономике. Сейчас все говорят об идеальном шторме. Идеальный шторм – любимый тезис наших экономистов. Это когда в одной точке сошлись сразу одновременно все угрозы. Что это для нашего бюджета? Давайте просто, чтобы людям, которые это услышат, было понятно, что это такое. У нас кризис структурный. Этого никто не отрицает. У нас кризис циклический, то есть мы находимся в нижней фазе инвестиционного цикла, у нас с вами внешние шоки, которые определяются ценой на нефть и, безусловно, санкциями. На самом деле, никто санкции завтра не прекратит. В лучшем случае, они останутся на этом уровне, в худшем – они будут увеличиваться. И, наконец, у нас с вами есть валютный шок, который связан теми причинами, которые я уже назвал. Почему сегодня это очень важно? Потому что это не теория. Это абсолютная проблема для бюджета. Ведь при внешних шоках нужна бюджетная консолидация. С этим никто не спорит. А при шоке структурном, при снижении инвестиций, нам необходимо бюджетное и денежное стимулирование. Но это прямо противоположные направления. Если мы решаем одну задачу – мы одновременно ухудшаем ситуацию с другой. Вот главная проблема, с которой сегодня столкнулось Правительство. Это та проблема, которую должны сегодня как основную рассматривать и мы с вами.
В этой ситуации возникает очень важный вопрос – мы можем пойти на бюджетное стимулирование, на денежное стимулирование, но у нас очень дорогая по сравнению с другими странами рабочая сила, низкая производительность труда и загруженные производственные мощности. То есть, если идти в этом направлении (я еще раз говорю, я не отвергаю его), у нас неминуемо будет расти инфляция. Эти вещи мы с вами должны понимать, когда будем предлагать какие-то решения. И в этой ситуации очень бы хотелось услышать ответ на этот вопрос – все-таки, какая же из этих причин главная? Внешние шоки - главная причина или наши внутренние системные проблемы?. Потому что, только ответив на этот вопрос, мы поймем, какие меры действительно будут наиболее эффективными.
Так вот, я глубоко убежден (это звучало и в комитете по бюджету), что все-таки основная проблема – это не внешние шоки. Проблема – это то, что наша экономическая модель исчерпала себя.
И вот здесь мы переходим к рассматриваемым сегодня поправкам. Я уверен, вопрос, который прозвучит сегодня от моих коллег: а зачем сегодня мы вносим этот бюджет? Помните, мы, рассматривая антикризисную программу Правительства, говорили: антикризисная программа – это решение очень важных сиюминутных проблем, но необходима программа структурных реформ. Так вот, на сегодняшний день поправки в бюджет – это решение сиюминутных проблем. К сожалению, пока мы не увидели программы структурных изменений. Означает ли это, что без программы структурных изменений этот закон принимать не надо? Не надо решать сиюминутные проблемы? Я не буду сейчас приводить много цифр. Но 188 млрд на индексацию пенсий – их не было в ноябрьском бюджете. Не было 160 млрд дешевых бюджетных кредитов регионам. Мы поддерживаем позицию Счетной палаты, что мы должны системно решать проблему региональной закредитованности. Но можно ли обойтись без этих сиюминутных решений? Даже тех 4,5 млрд рублей, которые выделяются на решение проблем ипотеки (сегодня очень много кричали про закон о валютной ипотеке - закон, абсолютно не имеющий права на жизнь, чистый пиар, - и нам пытаются говорить о том, что все проблемы из-за того, что мы его не рассматриваем). Кстати, Сергей Евгеньевич (Нарышкин), ради Бога извините, но я считаю, что когда на Совете Думы принималось решение не отсылать этот закон обратно, была допущена системная ошибка по одной простой причине - потому что без заключения Правительства этот закон не мог быть внесен. Мы пошли на то, чтобы поверить авторам, которые сказали, что заключение будет, а сейчас нам это тыкают в лицо. Еще раз говорю - нельзя пиаром решать серьезнейшие экономические проблемы. Поэтому, когда мы рассматриваем этот бюджет, мы должны сказать: да у нас увеличиваются только расходы на социальные обязательства государства. Послушайте, о чем мы сегодня говорили. Что по предыдущему закону звучало (об индексации социальных выплат – прим.ред.)? Давайте только по прогнозной инфляции: прогнозная инфляция при изменении бюджета – 12,2%. Сегодня в годовом исчислении она почти 17%. Так что ж мы людей будем обманывать?! Предложение, которое принято (о доиндексации по итогам года), изложено в постановлении Государственной Думы, и его надо решать в бюджете. Сейчас заплатить 5,5%, - это аванс. Но дать деньги людям по фактической инфляции по году. Не надо обманывать людей из каких-то пиар соображений. Это позиция комитета по бюджету. И эти решения мы должны с вами обеспечить во втором чтении.
Конечно, было бы очень хорошо, если бы здесь сегодня у нас лежал план действий Правительства по структурным изменениям. И мы будем требовать этого от Правительства. Мы уже говорили о том, что в самое ближайшее время нам должны быть представлены и бюджетная политика, и налоговая политика, и таможенно-тарифная политика, которые мы должны рассмотреть и на этой основе создать реальный план структурных изменений.
Но, сказать сегодня гражданам: у нас нет реального прогноза, поэтому подождите индексации пенсий, подождите регионы с кредитами, подождите с другими вопросами, на мой взгляд, мы просто не можем. Это будет, простите, безответственно по отношению к собственным гражданам.
Означаете ли это, что у нас нет резервов? Хотел бы обратить внимание, что когда мы говорим о структурных изменениях, мы все время говорим: есть положительный опыт кризиса 2008-2009 годов. Но простите, тогда в кризис инвестиционные расходы наращивались. А сейчас они сокращаются. Я просто взял цифры по 2008-2009 гг. - падение доходов практически такое же, но рост расходов почти на 6% ВВП. Так, может быть, и этот опыт посмотреть? В первую очередь это касается ФАИПов. Я говорю сейчас не обо всех расходах. Президент дал ясный ориентир – мы должны сокращать расходы за счет сокращения издержек.
Да, простите, футбольные команды, наверное, надо содержать за свой личный счет, а не за счет государства. Хоккейные команды, если государственные корпорации хотят между собой спорить, пусть создадут из своего менеджмента, и играют. Мы, может быть, даже придем посмотреть. Но, наверное, в этой ситуации - это издержки, их надо сокращать.
Государственная Дума инициировала сокращение зарплат депутатов, государственных служащих. Что-то не слышно подобных инициатив от наших государственных корпораций. Специально задавал вопрос Антону Германовичу на комитете по бюджету. А есть что сокращать!
Я хочу, кстати, заметить, что в государственных корпорациях доля государства позволяет принимать решения. Если госкорпорации не в состоянии принять эти решения сами, может государство примет такое решение и проголосует на собрании акционеров? К сожалению, пока такой позиции мы также не видим. Хотелось бы услышать, как минимум, ко второму чтению эту позицию от Правительства Российской Федерации.
Следующий вопрос – ФАИПы, инвестиции. Это наше с вами предложение, которое мы давали в антикризисный план, - сосредоточиться на тех объектах, которые будут вводиться в 2015 году. Это очень важно. У нас с каждым годом увеличивается недострой. Хватит его плодить! Ведь только за 2014 год недострой увеличился на 100 млрд рублей. Но как это сделать без парламентского контроля? Мы ведь по-прежнему даже сумму по ФАИПу не утверждаем в бюджете. Нам надо вернуться, наконец, к тому, чтобы Государственная Дума как и по ФЦП утверждала эти вопросы. И тогда здесь будет проверяться: есть ли проектно-сметная документация, нет ли каких-то других вопросов по этим объектам.
Мы не пытаемся взять на себя прерогативы исполнительной власти. Мы говорим о том, что исполнительная власть не сможет решить задачи эффективности без реального контроля со стороны Счетной палаты и парламента. На этом мы будем настаивать, безусловно, не в ущерб тем решениям, которые предлагаются сегодня.
Кстати, я хочу напомнить, что по медицине, Антон Германович, расходы в 2009 году тоже серьезно увеличились. Впрочем, это, наверное, благодаря Татьяне Алексеевне, которая в тот момент отвечала не за Счетную палату, а за Министерство здравоохранения.
Итак, коллеги, еще много можно говорить по этому закону. Мне кажется, и комитет по бюджету поддержал эту позицию, что сегодня этим законом мы решаем очень важные вопросы, которые отложить с точки зрения Правительства нельзя. И мы должны здесь вспомнить Конституцию, согласно которой разрабатывает проект бюджета и исполняет Правительство, а парламент - рассматривает и контролирует исполнение. Им решать, это целиком их ответственность, когда вносить бюджет. Но, напомню, тот план антикризисных мер, который мы с вами обсуждали, также зависит от того, каким образом мы сегодня изменим бюджет. Есть очень важное обстоятельство – в этом плане бюджет – лишь один из пунктов, а есть еще 60 пунктов. И они не сработают, если этот пункт не будет выполнен. Именно поэтому важность принятия закона в первом чтении никто не отрицает. Но без решение структурных, системных вопросов, которые ставила Государственная Дума, мы не обойдемся. И мы ждем от Правительства как минимум информации, когда нам будет предложено видение этих структурных изменений. Это позиция Государственной Думы.
А теперь о том, что мы должны сделать во втором чтении. Мы будем предлагать сегодня принять постановление Государственной Думы. Поверьте, и в этом бюджете есть что улучшать. Например, социально ориентированные НКО. Надо восстановить финансирование? Надо. Значит, надо найти эти средства. И по очень многим направлениям эти средства мы с вами можем найти. Поэтому, мы приглашаем всех депутатов принять участие в этой работе.
Закон устанавливает 25-дневный срок на рассмотрение поправок в бюджет. Мы ограничены во времени и не можем их затягивать, поэтому срок представления поправок – 18 часов вечера 1 апреля. Комитет по бюджету приглашает депутатов всех фракций принять участие в этой важной работе.
- Наверное, нет смысла повторять то, что было уже сказано. В основном готов подтвердить все, что уже сказало Правительство и, безусловно, готов подтвердить то, что уже сказала Счетная плата. Нет необходимости тратить на это время.
Поэтому, надеюсь, что те, кому интересно, ознакомятся со сводным заключением комитета по бюджету - более 150 страниц компьютерного текста, где показаны все его сильные и все слабые стороны законопроекта. Уверен, что ни один человек, который будет критиковать бюджет, не скажет и 5% того, что уже сказано в заключении комитета по бюджету.
Поэтому, может быть, главное достижение в нашей бюджетной сфере состоит в том, что парламент, рассматривая и принимая изменения в бюджет, может это делать с открытыми глазами. Кстати, за это спасибо министру финансов. Здесь мы встречаем реальную поддержку, реальную открытость. Не было ни одного вопроса, по которому мы бы не получили исчерпывающую информацию. Мне кажется, это очень важно. На этом положительная информация заканчивается, и я перехожу к тому, для чего вышел на эту трибуну.
Итак, первое, наверное, о чем надо проинформировать - в заключении отражены позиции всех комитетов, экспертов. Мы привлекли два ведущих института, которые дали нам в столь короткие сроки заключение. Они также в документ. Два комитета Государственной Думы: комитет по науке и комитет по региональной политике и проблемам Севера и Дальнего Востока, возражают против принятия бюджета в первом чтении. Кроме этого, против принятия бюджета в первом чтении возражает ЛДПР. Все остальные либо с оговорками, либо без оговорок рекомендуют поддержать принятие бюджета в первом чтении.
А вот теперь хотелось бы остановиться на некоторых моментах. Итак, первая проблема – это прогнозы. Мы не случайно определили, что сегодня поправки в бюджет рассматриваются в режиме, как будто мы принимаем бюджет заново. Потому что столь существенные изменения прогноза, по существу, формируют новый бюджет. Хотя прекрасно понимаем, что эти поправки, очевидно, не последние в этом году, и касаются только 2015 года. К сожалению, прогноз не позволяет сделать это в отношении всей трехлетки.
Когда я говорю о прогнозе, я не собираюсь ставить под сомнения цифры: 50 или больше будет курс доллара и так далее. Я бы хотел поговорить немножко о другом. Сам Антон Германович дал для этого основание. Он говорил сегодня о запасах нефти, о том, что они собираются выходить на рынок и так далее, и поэтому трудно сегодня что-то прогнозировать. Три года тому назад мы принимали поправки к бюджету 2012 года, и с этой трибуны я говорил о сланцевой революции, я говорил об энергетической программе США и о рисках, которые возникнут для российского бюджета в 2014-2015 годах. Это была позиция комитета по бюджету. В ответ на это мы услышали – сланцевая революция – это пиар США. И максимум, что мы получили – это обсуждение в прессе, у кого течет более черная вода из-под крана там, где добываются сланцевый газ и сланцевая нефть. Может быть, если бы тогда к прогнозу и предупреждениям депутатов отнеслись более серьезно, сегодня у нас было бы меньше проблем.
Сегодня мы начинаем обсуждать, что будет дальше. Почитайте энергетическую программу США. За все эти три года она выполнялась досконально. Так что я могу сказать, вы можете точно узнать, что будет дальше. А если у вас сложности с переводом с английского языка – ради Бога, Государственная Дума может это сделать для вас сама.
Почему я об этом говорю? Потому что ошибка в прогнозе очень дорого обходится нашей экономике. Сейчас все говорят об идеальном шторме. Идеальный шторм – любимый тезис наших экономистов. Это когда в одной точке сошлись сразу одновременно все угрозы. Что это для нашего бюджета? Давайте просто, чтобы людям, которые это услышат, было понятно, что это такое. У нас кризис структурный. Этого никто не отрицает. У нас кризис циклический, то есть мы находимся в нижней фазе инвестиционного цикла, у нас с вами внешние шоки, которые определяются ценой на нефть и, безусловно, санкциями. На самом деле, никто санкции завтра не прекратит. В лучшем случае, они останутся на этом уровне, в худшем – они будут увеличиваться. И, наконец, у нас с вами есть валютный шок, который связан теми причинами, которые я уже назвал. Почему сегодня это очень важно? Потому что это не теория. Это абсолютная проблема для бюджета. Ведь при внешних шоках нужна бюджетная консолидация. С этим никто не спорит. А при шоке структурном, при снижении инвестиций, нам необходимо бюджетное и денежное стимулирование. Но это прямо противоположные направления. Если мы решаем одну задачу – мы одновременно ухудшаем ситуацию с другой. Вот главная проблема, с которой сегодня столкнулось Правительство. Это та проблема, которую должны сегодня как основную рассматривать и мы с вами.
В этой ситуации возникает очень важный вопрос – мы можем пойти на бюджетное стимулирование, на денежное стимулирование, но у нас очень дорогая по сравнению с другими странами рабочая сила, низкая производительность труда и загруженные производственные мощности. То есть, если идти в этом направлении (я еще раз говорю, я не отвергаю его), у нас неминуемо будет расти инфляция. Эти вещи мы с вами должны понимать, когда будем предлагать какие-то решения. И в этой ситуации очень бы хотелось услышать ответ на этот вопрос – все-таки, какая же из этих причин главная? Внешние шоки - главная причина или наши внутренние системные проблемы?. Потому что, только ответив на этот вопрос, мы поймем, какие меры действительно будут наиболее эффективными.
Так вот, я глубоко убежден (это звучало и в комитете по бюджету), что все-таки основная проблема – это не внешние шоки. Проблема – это то, что наша экономическая модель исчерпала себя.
И вот здесь мы переходим к рассматриваемым сегодня поправкам. Я уверен, вопрос, который прозвучит сегодня от моих коллег: а зачем сегодня мы вносим этот бюджет? Помните, мы, рассматривая антикризисную программу Правительства, говорили: антикризисная программа – это решение очень важных сиюминутных проблем, но необходима программа структурных реформ. Так вот, на сегодняшний день поправки в бюджет – это решение сиюминутных проблем. К сожалению, пока мы не увидели программы структурных изменений. Означает ли это, что без программы структурных изменений этот закон принимать не надо? Не надо решать сиюминутные проблемы? Я не буду сейчас приводить много цифр. Но 188 млрд на индексацию пенсий – их не было в ноябрьском бюджете. Не было 160 млрд дешевых бюджетных кредитов регионам. Мы поддерживаем позицию Счетной палаты, что мы должны системно решать проблему региональной закредитованности. Но можно ли обойтись без этих сиюминутных решений? Даже тех 4,5 млрд рублей, которые выделяются на решение проблем ипотеки (сегодня очень много кричали про закон о валютной ипотеке - закон, абсолютно не имеющий права на жизнь, чистый пиар, - и нам пытаются говорить о том, что все проблемы из-за того, что мы его не рассматриваем). Кстати, Сергей Евгеньевич (Нарышкин), ради Бога извините, но я считаю, что когда на Совете Думы принималось решение не отсылать этот закон обратно, была допущена системная ошибка по одной простой причине - потому что без заключения Правительства этот закон не мог быть внесен. Мы пошли на то, чтобы поверить авторам, которые сказали, что заключение будет, а сейчас нам это тыкают в лицо. Еще раз говорю - нельзя пиаром решать серьезнейшие экономические проблемы. Поэтому, когда мы рассматриваем этот бюджет, мы должны сказать: да у нас увеличиваются только расходы на социальные обязательства государства. Послушайте, о чем мы сегодня говорили. Что по предыдущему закону звучало (об индексации социальных выплат – прим.ред.)? Давайте только по прогнозной инфляции: прогнозная инфляция при изменении бюджета – 12,2%. Сегодня в годовом исчислении она почти 17%. Так что ж мы людей будем обманывать?! Предложение, которое принято (о доиндексации по итогам года), изложено в постановлении Государственной Думы, и его надо решать в бюджете. Сейчас заплатить 5,5%, - это аванс. Но дать деньги людям по фактической инфляции по году. Не надо обманывать людей из каких-то пиар соображений. Это позиция комитета по бюджету. И эти решения мы должны с вами обеспечить во втором чтении.
Конечно, было бы очень хорошо, если бы здесь сегодня у нас лежал план действий Правительства по структурным изменениям. И мы будем требовать этого от Правительства. Мы уже говорили о том, что в самое ближайшее время нам должны быть представлены и бюджетная политика, и налоговая политика, и таможенно-тарифная политика, которые мы должны рассмотреть и на этой основе создать реальный план структурных изменений.
Но, сказать сегодня гражданам: у нас нет реального прогноза, поэтому подождите индексации пенсий, подождите регионы с кредитами, подождите с другими вопросами, на мой взгляд, мы просто не можем. Это будет, простите, безответственно по отношению к собственным гражданам.
Означаете ли это, что у нас нет резервов? Хотел бы обратить внимание, что когда мы говорим о структурных изменениях, мы все время говорим: есть положительный опыт кризиса 2008-2009 годов. Но простите, тогда в кризис инвестиционные расходы наращивались. А сейчас они сокращаются. Я просто взял цифры по 2008-2009 гг. - падение доходов практически такое же, но рост расходов почти на 6% ВВП. Так, может быть, и этот опыт посмотреть? В первую очередь это касается ФАИПов. Я говорю сейчас не обо всех расходах. Президент дал ясный ориентир – мы должны сокращать расходы за счет сокращения издержек.
Да, простите, футбольные команды, наверное, надо содержать за свой личный счет, а не за счет государства. Хоккейные команды, если государственные корпорации хотят между собой спорить, пусть создадут из своего менеджмента, и играют. Мы, может быть, даже придем посмотреть. Но, наверное, в этой ситуации - это издержки, их надо сокращать.
Государственная Дума инициировала сокращение зарплат депутатов, государственных служащих. Что-то не слышно подобных инициатив от наших государственных корпораций. Специально задавал вопрос Антону Германовичу на комитете по бюджету. А есть что сокращать!
Я хочу, кстати, заметить, что в государственных корпорациях доля государства позволяет принимать решения. Если госкорпорации не в состоянии принять эти решения сами, может государство примет такое решение и проголосует на собрании акционеров? К сожалению, пока такой позиции мы также не видим. Хотелось бы услышать, как минимум, ко второму чтению эту позицию от Правительства Российской Федерации.
Следующий вопрос – ФАИПы, инвестиции. Это наше с вами предложение, которое мы давали в антикризисный план, - сосредоточиться на тех объектах, которые будут вводиться в 2015 году. Это очень важно. У нас с каждым годом увеличивается недострой. Хватит его плодить! Ведь только за 2014 год недострой увеличился на 100 млрд рублей. Но как это сделать без парламентского контроля? Мы ведь по-прежнему даже сумму по ФАИПу не утверждаем в бюджете. Нам надо вернуться, наконец, к тому, чтобы Государственная Дума как и по ФЦП утверждала эти вопросы. И тогда здесь будет проверяться: есть ли проектно-сметная документация, нет ли каких-то других вопросов по этим объектам.
Мы не пытаемся взять на себя прерогативы исполнительной власти. Мы говорим о том, что исполнительная власть не сможет решить задачи эффективности без реального контроля со стороны Счетной палаты и парламента. На этом мы будем настаивать, безусловно, не в ущерб тем решениям, которые предлагаются сегодня.
Кстати, я хочу напомнить, что по медицине, Антон Германович, расходы в 2009 году тоже серьезно увеличились. Впрочем, это, наверное, благодаря Татьяне Алексеевне, которая в тот момент отвечала не за Счетную палату, а за Министерство здравоохранения.
Итак, коллеги, еще много можно говорить по этому закону. Мне кажется, и комитет по бюджету поддержал эту позицию, что сегодня этим законом мы решаем очень важные вопросы, которые отложить с точки зрения Правительства нельзя. И мы должны здесь вспомнить Конституцию, согласно которой разрабатывает проект бюджета и исполняет Правительство, а парламент - рассматривает и контролирует исполнение. Им решать, это целиком их ответственность, когда вносить бюджет. Но, напомню, тот план антикризисных мер, который мы с вами обсуждали, также зависит от того, каким образом мы сегодня изменим бюджет. Есть очень важное обстоятельство – в этом плане бюджет – лишь один из пунктов, а есть еще 60 пунктов. И они не сработают, если этот пункт не будет выполнен. Именно поэтому важность принятия закона в первом чтении никто не отрицает. Но без решение структурных, системных вопросов, которые ставила Государственная Дума, мы не обойдемся. И мы ждем от Правительства как минимум информации, когда нам будет предложено видение этих структурных изменений. Это позиция Государственной Думы.
А теперь о том, что мы должны сделать во втором чтении. Мы будем предлагать сегодня принять постановление Государственной Думы. Поверьте, и в этом бюджете есть что улучшать. Например, социально ориентированные НКО. Надо восстановить финансирование? Надо. Значит, надо найти эти средства. И по очень многим направлениям эти средства мы с вами можем найти. Поэтому, мы приглашаем всех депутатов принять участие в этой работе.
Закон устанавливает 25-дневный срок на рассмотрение поправок в бюджет. Мы ограничены во времени и не можем их затягивать, поэтому срок представления поправок – 18 часов вечера 1 апреля. Комитет по бюджету приглашает депутатов всех фракций принять участие в этой важной работе.