Алексей Пушков: ООН не является панацеей в условиях мира, который базируется на соотношении сил
Сегодня, 26 июня, председатель комитета ГД по международным делам Алексей Пушков выступил на заседании «Открытой трибуны», посвященном 70-летию подписания устава ООН:
- Я думаю, что мы все прекрасно понимаем, что ООН не является панацеей в условиях мира, который базируется, прежде всего, на базе соотношения сил.
Проблема понимания и любви, о которой вот здесь говорил господин Барщевский, это тоже проблема соотношения сил, к сожалению, а далеко не всегда приближенности к истине.
Мы знаем, что многие действия, скажем, западных государств подготавливаются мощнейшими информационными пропагандистскими кампаниями, хотя не имеют никакого отношения к приближенности к истине. Мы помним, как началась война в Ираке, как шли бомбежки Югославии, как шли бомбежки Ливии. Все это подавалось как гуманитарные акции, защита гражданского населения, необходимость защиты Запада от бактериологического оружия, которое было в руках у Саддама Хусейна, и так далее и так далее.
Поэтому, при том, что цель поставлена правильно, надо, чтобы нас лучше понимали, конечно, нам надо создавать механизмы, которые позволят это понимание обеспечивать. Мы уже, кстати, начали создавать такие механизмы, и это вызывает очень большое раздражение у наших западных контрагентов, потому что единственный телевизионный канал, который у нас существует, Russia Today, является предметом демонизации и побуждает людей и в США, и Евросоюзе ставить вопрос о необходимости противодействия российской пропаганде. Они даже говорят, что они начинают проигрывать информационную войну, что я считаю большим преувеличением, но, видимо, таким образом, они хотят подчеркнуть необходимость активизации своих собственных информационных усилий.
Здесь нам нужно задуматься над тем, как усилить наш потенциал информационного воздействия на ситуацию. У нас, к сожалению, нет единой структуры которая бы за это отвечала. В советское время было структура, которая этим занималась. Ей удалось добиться достаточно многого, в частности, оказать большое воздействие на мобилизацию общественного мнения в Европе против нейтронного оружия, которое администрация Картера хотела разместить, и против ракет средней дальности. Вы помните эту историю начала 80-х годов резкое обострение холодной войны, американские «Першинги» в Европе, и наши ракеты СС-20. Вот тогда в итоге произошел нулевой вариант, то есть вывели эти ракеты в обе стороны, но политически это рассматривалось как победа, скорее, Советского Союза, поскольку в Европе поднялось мощнейшее антивоенное, антимилитаристское движение, и мы к этому тоже приложили руку. К сожалению, многие механизмы нашей работы с тех пор оказались утрачены.
Что касается Организации Объединённых Наций, притом, что она не достаточна и не является панацеей, она, вместе с тем, является безальтернативной. Сколько мы выслушиваем мнений по этому поводу и со стороны стран БРИКС, и со стороны европейских государств, и со стороны арабских стран, но речь всё время идёт о возможной реформе ООН и её Совета безопасности. Но никто не ставит вопрос о создании принципиально новой организации. То есть эта безальтернативность, безусловно, делает ООН важнейшей чертой современного мира и главным условным гарантом международного права. Почему я говорю условным гарантом? Потому что понятно, что право также отражает соотношение сил. И вот последние 15-20 лет мы присутствуем с вами при феномене утверждения параллельного права, которое утверждают, прежде всего, Соединённые Штаты Америки и те государства, которые ориентируется на США.
Причём это не зависит от американской администрации. Вы помните отношение Джорджа Буша, именно тогда американцы долго не платили денег в бюджет ООН. Буш вообще говорил, что ООН – это такой антиамериканский детский сад, в который ходить не надо, потому что там буйные дети, которые не любят Америку, и Америке надо подумать о том, чтобы обойтись без ООН. Потом пришёл Обама и сказал: «Нет, нет. США любит ООН и будут ее всячески поддерживать». Но, в итоге, все свелось к тому же, свелось к тому, что Совет безопасности используется для поддержки американских инициатив, когда это необходимо и игнорируется, когда эти инициативы не находят поддержки в Совете безопасности ООН. В этом смысле между Бушем и Обамой нет никакой разницы. И между так называемым односторонним подходом администрации Буша и многосторонней дипломатией администрации Обамы разницы никакой нет.
Каковы черты этого параллельного права? Одну я уже назвал, это функциональное отношение к Совбезу ООН. Второе - это односторонние действия США и их ближайших союзников в случае, когда такие решения принимаются в Вашингтоне, без всякой оглядки на ООН. Третье - это легитимизация этих действий с помощью мощнейшей пропагандистской кампании, то есть легитимизация идёт не со стороны Организации Объединённых Наций, а как бы по факту создания критической массы общественного мнения на Западе, которая сделает возможным те или иные действия. Четвёртое - это подмена Организации Объединённых Наций и Совета безопасности решениями региональных организаций, прежде всего, НАТО. Но в каких-то случаях это могут быть и другие организации. Пятая черта – все более широкое использование санкционных механизмов, не поддержанных Советом безопасности ООН. Это, в частности, относится к санкциям против России. В принципе, это противоправная мера со стороны США и Евросоюза, она не поддержана ООН, не поддержана Советом безопасности, но, тем не менее, она является фактом сегодняшней политики. Причём, некоторые говорят о том, что санкционное давление должно превратится в постоянную черту политики западных государств. Естественно, санкционное давление, в том числе, и не одобренное на уровне ООН. И шестая черта - это расширительное толкование резолюции, как это называют на Западе, но на самом деле полное искажение в свою пользу. Я имею в виду, прежде всего, резолюции №1973 по Ливии, которая была таким примером, когда под видом соблюдения резолюции началась смена режима.
Я должен сказать, что, к сожалению, сюда же следует отнести игнорирование базовых принципов Организации Объединённых Наций, о котором говорил профессор Вылегжанин.
Сейчас из деятельности ООН антинацистское, антифашистское начало стремятся вытравить. Это не выгодно США из-за Украины, но это не выгодно и вообще, так сказать, как одна из идейных основ деятельности Организации Объединённых Наций. Это, как мне представляется, страны, группирующиеся вокруг США, и сами США, не вполне устраивает, потому что это создаёт им комплекс вины, который им совершенно не нужен. Вот ощущение, что эти механизмы параллельного права будут действовать теперь одновременно с официальным механизмами международного права. И нам надо искать возможность, усиливая механизмы международного права, противодействовать механизмам параллельного права.
Когда мы говорим о двойных стандартах - вот это и есть абсолютный двойной стандарт, который будет поддерживаться. Это достаточно очевидно, и мы не должны быть столь наивны, чтобы считать что Организация Объединённых Наций нам позволит противодействовать этому параллельному праву. Иногда позволит, иногда нет, и мы должны искать свои региональные и не только региональные, но и глобальные ответы на вот эти механизмы параллельного права.
- Я думаю, что мы все прекрасно понимаем, что ООН не является панацеей в условиях мира, который базируется, прежде всего, на базе соотношения сил.
Проблема понимания и любви, о которой вот здесь говорил господин Барщевский, это тоже проблема соотношения сил, к сожалению, а далеко не всегда приближенности к истине.
Мы знаем, что многие действия, скажем, западных государств подготавливаются мощнейшими информационными пропагандистскими кампаниями, хотя не имеют никакого отношения к приближенности к истине. Мы помним, как началась война в Ираке, как шли бомбежки Югославии, как шли бомбежки Ливии. Все это подавалось как гуманитарные акции, защита гражданского населения, необходимость защиты Запада от бактериологического оружия, которое было в руках у Саддама Хусейна, и так далее и так далее.
Поэтому, при том, что цель поставлена правильно, надо, чтобы нас лучше понимали, конечно, нам надо создавать механизмы, которые позволят это понимание обеспечивать. Мы уже, кстати, начали создавать такие механизмы, и это вызывает очень большое раздражение у наших западных контрагентов, потому что единственный телевизионный канал, который у нас существует, Russia Today, является предметом демонизации и побуждает людей и в США, и Евросоюзе ставить вопрос о необходимости противодействия российской пропаганде. Они даже говорят, что они начинают проигрывать информационную войну, что я считаю большим преувеличением, но, видимо, таким образом, они хотят подчеркнуть необходимость активизации своих собственных информационных усилий.
Здесь нам нужно задуматься над тем, как усилить наш потенциал информационного воздействия на ситуацию. У нас, к сожалению, нет единой структуры которая бы за это отвечала. В советское время было структура, которая этим занималась. Ей удалось добиться достаточно многого, в частности, оказать большое воздействие на мобилизацию общественного мнения в Европе против нейтронного оружия, которое администрация Картера хотела разместить, и против ракет средней дальности. Вы помните эту историю начала 80-х годов резкое обострение холодной войны, американские «Першинги» в Европе, и наши ракеты СС-20. Вот тогда в итоге произошел нулевой вариант, то есть вывели эти ракеты в обе стороны, но политически это рассматривалось как победа, скорее, Советского Союза, поскольку в Европе поднялось мощнейшее антивоенное, антимилитаристское движение, и мы к этому тоже приложили руку. К сожалению, многие механизмы нашей работы с тех пор оказались утрачены.
Что касается Организации Объединённых Наций, притом, что она не достаточна и не является панацеей, она, вместе с тем, является безальтернативной. Сколько мы выслушиваем мнений по этому поводу и со стороны стран БРИКС, и со стороны европейских государств, и со стороны арабских стран, но речь всё время идёт о возможной реформе ООН и её Совета безопасности. Но никто не ставит вопрос о создании принципиально новой организации. То есть эта безальтернативность, безусловно, делает ООН важнейшей чертой современного мира и главным условным гарантом международного права. Почему я говорю условным гарантом? Потому что понятно, что право также отражает соотношение сил. И вот последние 15-20 лет мы присутствуем с вами при феномене утверждения параллельного права, которое утверждают, прежде всего, Соединённые Штаты Америки и те государства, которые ориентируется на США.
Причём это не зависит от американской администрации. Вы помните отношение Джорджа Буша, именно тогда американцы долго не платили денег в бюджет ООН. Буш вообще говорил, что ООН – это такой антиамериканский детский сад, в который ходить не надо, потому что там буйные дети, которые не любят Америку, и Америке надо подумать о том, чтобы обойтись без ООН. Потом пришёл Обама и сказал: «Нет, нет. США любит ООН и будут ее всячески поддерживать». Но, в итоге, все свелось к тому же, свелось к тому, что Совет безопасности используется для поддержки американских инициатив, когда это необходимо и игнорируется, когда эти инициативы не находят поддержки в Совете безопасности ООН. В этом смысле между Бушем и Обамой нет никакой разницы. И между так называемым односторонним подходом администрации Буша и многосторонней дипломатией администрации Обамы разницы никакой нет.
Каковы черты этого параллельного права? Одну я уже назвал, это функциональное отношение к Совбезу ООН. Второе - это односторонние действия США и их ближайших союзников в случае, когда такие решения принимаются в Вашингтоне, без всякой оглядки на ООН. Третье - это легитимизация этих действий с помощью мощнейшей пропагандистской кампании, то есть легитимизация идёт не со стороны Организации Объединённых Наций, а как бы по факту создания критической массы общественного мнения на Западе, которая сделает возможным те или иные действия. Четвёртое - это подмена Организации Объединённых Наций и Совета безопасности решениями региональных организаций, прежде всего, НАТО. Но в каких-то случаях это могут быть и другие организации. Пятая черта – все более широкое использование санкционных механизмов, не поддержанных Советом безопасности ООН. Это, в частности, относится к санкциям против России. В принципе, это противоправная мера со стороны США и Евросоюза, она не поддержана ООН, не поддержана Советом безопасности, но, тем не менее, она является фактом сегодняшней политики. Причём, некоторые говорят о том, что санкционное давление должно превратится в постоянную черту политики западных государств. Естественно, санкционное давление, в том числе, и не одобренное на уровне ООН. И шестая черта - это расширительное толкование резолюции, как это называют на Западе, но на самом деле полное искажение в свою пользу. Я имею в виду, прежде всего, резолюции №1973 по Ливии, которая была таким примером, когда под видом соблюдения резолюции началась смена режима.
Я должен сказать, что, к сожалению, сюда же следует отнести игнорирование базовых принципов Организации Объединённых Наций, о котором говорил профессор Вылегжанин.
Сейчас из деятельности ООН антинацистское, антифашистское начало стремятся вытравить. Это не выгодно США из-за Украины, но это не выгодно и вообще, так сказать, как одна из идейных основ деятельности Организации Объединённых Наций. Это, как мне представляется, страны, группирующиеся вокруг США, и сами США, не вполне устраивает, потому что это создаёт им комплекс вины, который им совершенно не нужен. Вот ощущение, что эти механизмы параллельного права будут действовать теперь одновременно с официальным механизмами международного права. И нам надо искать возможность, усиливая механизмы международного права, противодействовать механизмам параллельного права.
Когда мы говорим о двойных стандартах - вот это и есть абсолютный двойной стандарт, который будет поддерживаться. Это достаточно очевидно, и мы не должны быть столь наивны, чтобы считать что Организация Объединённых Наций нам позволит противодействовать этому параллельному праву. Иногда позволит, иногда нет, и мы должны искать свои региональные и не только региональные, но и глобальные ответы на вот эти механизмы параллельного права.